Изак Жюль попал в плен.

Притом похитителями его были мало того, что натуралы, так еще и арабы.

Он не мог поверит в это. Быть координатором, значит превосходить обычных людей во всем. Но, по-видимому, случаются и исключения.

Его не кормили два дня. Это ничего, люди с улучшенным ДНК могут обойтись без еды. Все это время он сидел под палящим солнцем, за исключением ночи. Во время зноя он впервые обрадовался, что имеет волосы цвета платины.

Было такое ощущение, что его бросили. Связаться с командой он не мог, так как все его побрякушки забрали в личное пользование арабы. Что странно, так это то, что за два дня он не увидел ни одного самолета-разведчика, который мог бы засечь его место нахождение и вызвать спасательную группу.

Изак был не из тех людей, чтобы просто сидеть на месте, сложа руки. Он хотел что-то предпринять, но из-за столба, за которым были связаны его руки, он не мог придумать подходящий план побега.

Впервые за все время службы в армии он почувствовал себя одиноким. Нельзя сказать, что до этого момента его окружали друзья. Но даже те немногочисленные члены его команды, которых он любил наказывать за малейшую провинность, были лучше, чем ничего.

Он не терял надежды, что его найдут. Но, просидев под жаркими лучами беспощадного пустынного солнца и на песках безумно холодной ночи 5 дней, ему начинало казаться, что шанс на спасение становился все меньше.

На удивление, его похитители были сегодня в хорошем настроении. Ночью они сообразили костер и сели возле него большим полукругом. Каждое арабское лицо светилось предвкушающей улыбкой. Все присутствующие начали мерно хлопать в ладоши, а из шатра, который стоял совсем рядом с действующей сценой, начали доноситься звуки музыки на восточный мотив.

Единственное, что смог понять Изак из песни—это слово Habibi. Какой-то певец страстно хотел донести до слушателей все, что накипело на его жарком мусульманском сердце.

За эти 5 дней он почувствовал, что ослаб. Хотя это было удивительно, ведь он все еще был координатором. Но, скорее всего, такие климатические условия, с которыми он здесь успел познакомиться, сильно сказались на его физической подготовке. От жажды он уже не мог здраво мыслить и четко видеть.

Он поднял свои голубые глаза на сидящих в стороне людей. Те в свою очередь были сильно возбуждены. Они все, как один, устремили свой взгляд на покрывало, которое служило дверью, шатра и что-то громко кричали.

Изак попытался сконцентрировать свое внимание на шатре. Это было сложно, так как сейчас в глазах капитана он выглядел, как расплывшееся темное пятно. Но, все же, он смог заметить кое-что важное. Буквально через несколько секунд из «двери» вышел человек, который странно двигался. Прищурившись в очередной раз, Изак смог разглядеть танцующую фигуру…женщины?

Она была пластична в движениях. Ее руки плавно изображали замысловатые повороты рядом с гибким корпусом. Ее наряд сверкал в ночи, освещенной языками пламени. Все мужчины хлопали в ладоши и кричали в след танцовщице. Она была красива. Изак знал это. Хоть половина ее лица и была скрыта за чадрой, но он знал, что некрасивые люди никогда бы не смогли станцевать этот чарующий танец. Она прогибала плечи так, что они едва ли не касались песка. И в таком положении она посмотрела прямо ему в глаза. Его измученное лицо не дрогнуло. Он умел сдерживать эмоции, ведь за плечами стояли годы практики и службы в элитных войсках.

Но она не отводила глаз.

И это его настораживало. При таком слабом освящении он почти не мог разобрать ее и без того сокрытого лица.

Танец продолжался. В правой руке танцовщицы появился бокал вина. Одного ее жеста было достаточно, чтобы восточные мужчины под шум своего восторга и ликования принялись распивать содержимое своих фляжек.

Изак устал от этого зрелища. Мысли его путались с такой же скоростью, как и мелодия из шатра. Он опустил свой взгляд на бледно-желтый песок. Страшно хотелось пить.